.

Библиотечные фонды: проблемы и решения: электронный журнал-препринт.

№ 4, апрель, 2003

Представительность национальных библиографических сводов и координация библиотек

Е.К.Соколинский (РНБ)

Проект Положения о ретроспективной национальной библиографии Российской Федерации напоминает об основных требованиях к национальной библиографии: максимальность, универсальность и объективность [1]. Это справедливо и в то же время позволяет толковать приведенные требования достаточно широко. Речь идет не о дефектах Положения или Программы, в которых и не должно вдаваться в подробности – речь идет о проблемных задачах, решаемых библиографирующими учреждениями. Как только мы спускаемся от уровня дефиниций к уровню реального формирования единой национальной библиографической системы, оказывается, что понимание максимальной полноты учета очень условно и способы его достижения могут быть разнообразными. Между словом “максимальная” и словом “полнота” должно стоять слово “возможное”. “Максимально возможная полнота”. Ко всему прочему, “максимально полная на данный момент”. Исчерпывающая полнота, как мы знаем, недостижима. Вроде бы, это очевидно, но нигде не обозначена программа-минимум и программа-максимум. Где та грань, которая, собственно, и превращает библиографию в национальную.
Свои возможности каждая страна, а практически библиографические центры определяют по-своему. Об этом сказано в “Программе развития ретроспективной национальной библиографии Российской Федерации (на период до 2010г.)” [2], хотя историческим опытом и национальными особенностями разные подходы обуславливаются в самой малой степени. Будем откровенны, главное решают конкретные составители, решает их умение убеждать в необходимости тех или иных параметров проекта. Факт тот, что вариантов национальных библиографий очень много, особенно по языковой структуре и географическому охвату.
Российская национальная библиография отражает (или должна отражать) русскую книгу без границ и книгу народов России также без границ. Если же рассмотреть существующие и готовящиеся пособия национальной библиографии Российской Федерации, то неполнота их определяется составом библиотек-участниц и принципами отбора. Было, например, принято решение: государственные указы, манифесты XVIII века без заглавий не учитываются – так они до сих пор и не учтены. Ядро национальной библиографии, “Сводный каталог русской книги XIX – начала ХХ века (1826-1917)”, включает в себя материалы по фондам только Москвы и Петербурга. Сводный каталог XVIIIв. более представителен, хотя не вошла в состав библиотек-участниц старейшая библиотека Санкт-Петербургского университета - так нам пока и не известно университетское собрание книги гражданской печати XVIIIв. Однако помимо пяти основных библиотек-участниц дали свои дополнения (заметим, только дополнения) 17 библиотек, 4 музея и 9 архивов. “Часть библиотек отказалась от участия в работе; одни не имели в своих фондах разыскиваемых изданий, другие не были подготовлены к этой работе” – пишут авторы предисловия к дополнительному тому 1975 г. [3].
Если мы посмотрим на список сигл дополнительного тома, то увидим, что из всех субъектов Федерации представлены только Татарстан (и то одна Библиотека Казанского университета) и Башкортостан (Библиотека Центрального архива) в то время, как предложения об участии были переданы в 14 государственных республиканских библиотек. Только месяц назад (спустя почти 30 лет после завершения работы над печатным сводным каталогом) мы получили от Национальной библиотеки Татарстана сведения по русской книге XVIII века.
Напоминаю эти факты вовсе не для того, чтобы умалить огромный труд наших предшественников. В то время и в тех условиях, теми силами большего было сделать нельзя. Другое дело, мы должны отдавать себе отчет: даже начальный период российского книгопечатания (включая Петровскую книгу), наиболее, казалось бы, благополучный в смысле библиографирования, также не отражен полностью в национальной библиографии. Работа над подготовкой базы данных “Русская книга гражданской печати XVIII в. в библиотеках РФ”, которую ведет РНБ, доказывает: работы еще непочатый край. Применительно к XIX и XXвв. собирание книг только по московским-петербургским библиотекам, и то немногочисленным, конечно, не позволяет раскрыть репертуар русской книги.
Библиографическое бытие определяет библиографическое сознание. Пока я замыкался на позиции столичного центризма, я тоже пропускал мимо ушей высказывания Н.Ф.Авериной. Она давно говорила по поводу масштаба неучтенной в центре местной книги. Но занятие русским зарубежьем и местной книгой в последние годы убедило меня в том, что количество изданий, хранящихся вне Москвы и Петербурга, а также в необследованных библиотеках Москвы и Петербурга, достаточно велико. Конечно, объем дополнений неодинаков применительно к разным хронологическим отрезкам.
Практически только в 1990-егг. предпринята попытка заниматься национальной библиографией на общероссийском и международном уровне, то есть расширять число участников и число обследованных фондов до максимально возможного объема. Применительно к “Международному сводному каталогу русской книги, 1918-1926гг.” речь идет почти о 300 обследованных фондах; применительно к базе данных книг XVIIIв. около 60 фондов. Разумеется, это не предел. Каждый месяц дает новых участников по тому и по другому проекту.
Полезность расширения числа участников национальных проектов можно проиллюстрировать на примере сотрудничества с Вологодской областной универсальной научной библиотекой. Помимо сведений о собственном фонде, библиотека как областной библиографический центр представила сведения по 27 книгохранилищам. Среди них 2 вузовские библиотеки, 4 архивные, 11 музейных библиотек. Вместе они дали несколько десятков дополнений к базе. Замечу, что в справочнике “Фонды редких и ценных изданий” учтена только областная библиотека (Вологодская). Это лишь одна область. Можно себе представить, во сколько возрос бы наш репертуар XIX-XXвв., если бы каждая областная библиотека проделала аналогичную работу по городам своего региона. Не менее важно получить сведения и по зарубежным библиотекам.
Критики “Международного сводного каталога русской книги, 1918-1926” говорят, что совсем необязательно ставить перед собой задачу выявлять весь состав фондов региональных и зарубежных библиотек – достаточно указать дополнения. Но опыт с печатным сводным каталогом XVIIIв. и нынешней работой по базе данных убеждает в мысли, что такой способ недостаточно результативен, непривлекателен для библиотек-участниц (им важнее раскрывать свои фонды по возможности полно), препятствует осуществлению библиотечной функции сводных каталогов.
Просмотр списка сигл по проектам “Международный сводный каталог”, “Русская книга XVIII в. в библиотеках РФ” может вызвать вопросы: а почему есть такая-то библиотека, а почему нет такой-то. Хотя перед составителями этих сводов находятся списки национальных библиотек мира, республиканских национальных библиотек и областных библиотечных центров, процесс привлечения этих библиотек к федеральным проектам не укладывается в несколько месяцев, не может быть одномоментным. Он сложен и дискретен. Например, переговоры с Национальной библиотекой Литвы растянулись на два года. Положительных результатов удалось добиться только после приезда в командировку составителей и проработки литовских русскоязычных книг в Литовской национальной библиотеке, Литовской Академической библиотеке, Библиотеке Вильнюсского университета. Дело сдвинулось с мертвой точки относительно Национальной библиотеки Франции, когда редактору сводного каталога удалось поработать с русским каталогом Библиотеки и вступить в контакт с хранителем русской коллекции В.Бессон.
К сожалению, не всегда и не везде удается побывать на месте, однако установление контактов между РНБ и регионами, зарубежными центрами не носит выжидательный характер, как это было у наших предшественников. Отрицательные ответы или отсутствие ответов нас не останавливают. Мы долго и упорно письмами, телефонными звонками, командировками доводим потенциальную библиотеку-участницу до осознания неизбежности работы по проекту. Уверенное “нет”, сказанное года два назад, превращается в уверенное “да”. Если Библиотека сообщает, что будет готова обработать интересующий нас фонд, коллекцию через несколько лет, мы приезжаем и идентифицируем книги по печатному каталогу, распечатке очередного тома или черновой базе данных. Так, например, ведется работа с Эрмитажной библиотекой, Библиотекой императрицы Марии Федоровны в Павловском музее-заповеднике. Сегодняшняя национальная библиография должна быть динамичной, она не ждет пока все выйдут из декретов, докторантских отпусков, стрессов, переездов фондов и т.д.
К сожалению, нынешний проект Программы и Положения также не способствует привлечению к работе над национальными проектами библиотек в регионах. За исключением нескольких центров Москвы и Петербурга, республиканских библиотек, остальные могут только участвовать в процессе, но не более. В разделе “Функции различных учреждений” (Пункт 7.8) [4] работа областных и краевых библиотек ограничивается только собиранием местной печати. Это, в любом случае, неточно. Местность может ограничиваться городом, областью, большим географическим комплексом. Кроме того, в областные библиотеки попадали коллекции книг, изданных в Москве, Петербурге, Русском Зарубежье. Ставить какие-то границы участия в федеральных проектах формальными рамками нецелесообразно. В 70-егг. теоретик Е.Н.Малевич доказывал, что у нас в стране практически нет ни одного репертуарного указателя или каталога, которые бы могли называться национальными - действительно, московско-петербургской нации не существует. Тогда его позиция представлялась нереалистичной. В начале XXIв. ситуация изменилась. Компьютеризация российских библиотек и, тем более, библиотек мира позволила ставить вопрос о принципиально ином уровне репрезентативности национальных баз данных и сводных каталогов. Страна с такими геополитическими, этнокультурными параметрами, как Россия, не может быть представлена только столичными книжными центрами. РГБ и РНБ уже не высятся гордыми утесами среди библиографической пустыни. Областные универсальные, университетские, музейные библиотеки готовят и публикуют один за другим каталоги своих коллекций, сводные каталоги области, краеведческие каталоги. Техническая оснащенность, скажем, Архангельской, Новосибирской и ряда других библиотек не ниже, а иногда и выше, чем во многих московских и петербургских библиотеках. Областные центры, не дожидаясь приказов из центра, структурируются для решения крупных библиографических задач. Областные библиотеки участвуют в международных проектах. Кроме того, бывшие республиканские библиотеки СССР теперь охотнее идут на контакт. Вслед за библиографией на национальных языках они начинают заниматься и обработкой русскоязычных книг. Заведующий отделом украинской национальной библиографии Библиотеки им. В.И.Вернадского на одной из конференций выдвинул лозунг: “Русская книга – это украинская книга”. Видимо, он имел в виду, что большинство украинских книг издано на русском языке, но не в этом суть. Около 70 процентов фонда прибалтийских национальных библиотек, получавших обязательный экземпляр из Всесоюзной книжной палаты, составляют тоже русские книги. Такой высокий процент можно расценивать как доказательство их денационализации, но это факт, с которым трезвый библиотечный деятель не может не считаться. Большое удовлетворение я испытал, когда видел, в каком порядке содержится в Баварской государственной библиотеке русский фонд и фонд россики, последовательно проходящий микрофильмирование и реставрацию. Даже такой “закрытый” географический ареал, как Китай, постепенно раскрывает свои тайны. За 2000-2002 гг. в России, Китае, Канаде вышло сразу несколько библиографических справочников, указателей, каталогов по русскому Китаю. Иными словами, отмечается встречное движение друг к другу библиотек на местах, библиотек зарубежных и национальных библиотек. Доказательство этого встречного движения: появление на сайте РНБ базы данных “Русская книга гражданской печати XVIII века в библиотеках РФ” и части базы данных “Международный сводный каталог русской книги, 1918-1926”, соответствующей первому тому.
Создается впечатление, что национальная библиография складывается из серии сводных электронных и печатных каталогов, которые уже “закрыли” часть хронологических периодов истории нашей книжности, часть видов изданий, часть библиографий республик. На самом деле, ни по хронологической вертикали, ни по географической горизонтали полностью закрытых участков нет. Даже на уровне двух национальных библиотек мы не можем говорить, что каталоги XVIII и XIXвв. полностью сверены с нашими фондами в их нынешнем состоянии. Есть библиографии Национальных библиотек-субъектов Федерации, но они не охватывают всю литературу на языке того или иного народа и, тем более, не проясняют местонахождение этих книг во всем мире.
За решением технических задач забывается, что создание репертуара российской книги должно обеспечиваться исследовательской работой. Чем больше количество записей в национальном библиографическом своде, тем меньше составители имеют возможность заниматься изысканиями по архивам, монографиям. Это тоже влияет на представительность национальной библиографии. Я уже не говорю о таком больном моменте, как разные форматы различных хронологических частей национальной библиографии в машиночитаемой форме. РНБ и РГБ имеют большие проблемы с использованием записей друг друга в своих электронных каталогах. Что же говорить о регионах?
Мы зачастую принимаем тактику национальной библиографии, то есть временные задачи, за стратегию национальной библиографии. Это не значит, что нужно бросить решение локальных проблем и заняться исключительно решением программы-максимум. Почему буксует программа “Книжные памятники России”? Потому что она во всех отношениях безразмерна, охватывает книги всех времен и народов всех городов, краев и областей России с описанием каждого отдельного экземпляра в репертуарном и книговедческом аспекте. Нет этапов – нет и ясности целей. Не определен механизм взаимодействия библиотек. Программа по Национальной библиографии тоже не раскрывает механизма подготовки национальных сводов и баз данных, полностью игнорирует вопросы финансирования. В ней нет ясности, что национальная библиография – это не мозаичное полотно больших и малых сводных каталогов, указателей, баз данных, а бесконечный процесс обогащения данных о книжной культуре нации, процесс, связанный с постоянными возвратами к уже сделанному. Это спиралевидное движение, а не штопание информационных дыр. Репрезентативность национальной библиографии зависит и от нового географического охвата библиографируемых объектов, и от большей глубины проработки старых библиографических материалов, и от понимания контекстности данной национальной библиографии. Все прежние документы, связанные с ретроспективной национальной библиографией, федеральными сводными каталогами, вольно или невольно базировались на замкнутости национальной библиографии. В современном мировом сообществе мы не можем не учитывать, как корреспондируются наши библиографические проекты с национальными проектами других стран. Их взаимосвязанность, взаимоналожение служат залогом и достижения полноты информации, и востребованности этой информации более широким потребителем. Еще один тезис, который всегда провозглашается (требование доступности национальной информации), но реально редко выполняется. Существующие библиографические пособия - звенья национальной библиографии – выпускаются либо небольшим тиражом, либо по высокой цене и не получаются даже областными научными библиотеками. Когда речь идет о национальных базах данных (например, применительно к базе данных русской книги, 1826-1917), сразу возникает вопрос об оплате, подписке, частичном доступе к базе. Это опять-таки нарушает принципы представительности национальной библиографии.
Все заинтересованы в том, чтобы национальная библиография России была репрезентативна, однако в своей повседневной практике мы понимаем эту репрезентативность по-разному. Хочется надеяться, что общая работа в ближайшие годы приведет к сближению, а не к разъединению позиций.

Литература:

• Ретроспективная национальная библиография Российской Федерации. Программа развития. Положение. - СПб., 2002. - 52 с.
• Там же. С.8
• Сводный каталог русской книги гражданской печати XVIIIв., 1725-1800. Дополнения. Разыскиваемые издания. Уточнения. М., 1975. С. 3-4.
• Ретроспективная национальная библиография… С.52.